Мелочи жизни. Химик

Я еще в Питере, прохожу регистрацию багажа. Точнее, собираюсь проходить, поскольку непосредственно перед ней - собеседование с израильской службой безопасности. Мне задают стандартные вопросы, сам ли паковал багаж и т.п. Затем - посещал ли я синагогу, участвовал ли в каких-нибудь еврейских общинах. Свой скудный опыт я пытаюсь немного раскрасить, стараясь остаться в рамках честности. Затем первый мой собеседник зовет второго и вопросы повторяются, а первый слушает, насколько совпадают мои ответы.

Вдруг агент безопасности подскакивает: "Вы знаете этого человека?" и показывает на моего старинного приятеля Е, который участвует в проводах и стоит в сторонке, вместе со всей семьей. Оказывается, Е. стал фотографировать меня, как я собеседую. - "Этот человек мне не нравится, он создает серьезную угрозу, почему он фотографирует зал отъезда и уезжающих?" Я обернулся, Е. уже распекал другой охранник. Я сказал, что ручаюсь за Е., как за самого себя. Впрочем, для службы безопасности я сам был непонятно кто.

Агент наклеивает на мой багаж бирки и пропускает к стойке регистрации. Я прохожу регистрацию, паспортный контроль, досмотр ручной клади и с бутылочкой "Рьохи" из дьюти-фри усаживаюсь в зале ожидания. Звонит мобильник, служба безопасности сообщает, что мне надо пройти на выход номер такой-то. Я отвечаю, что вообще-то нам объявили другой выход. - "Вы никуда не улетите, пока не пройдете туда, куда я сказал". Да пожалуйста, иду, куда сказано.

Там другой агент, смахивающего на молодого университетского исследователя, просит открыть мой чемоданчик и начинает его протирать изнутри чем-то похожим на щетку для чистки унитазов, но с тряпочными фестончиками на конце. "Он ищет вирус Эболы, "- мелькает у меня дикая мысль. Исследователь понес унитазную щетку в соседнюю комнату и сунул ее в какой-то агрегат. Агрегат подумал минуту-другую, затем хрюкнул. Клянусь праотцами, хрюканье было отчетливо одобрительным. Так, одна за другой была изучена вся электроника из моей ручной клади. Это была проверка на наличие следов взрывчатки. Агрегат больше не хрюкал, а кратко пискал, все более и более раздраженно: почему ему не несут настоящей работы?

"Бог ты мой, - думал я, - ведь Е.. - химик, причем химик не только по образованию, а природный, "по национальности", так сказать. Но, к моему счастью, он сменил профессию несколько лет назад на нечто юридическое. Ах, какие замечательные следы он оставил бы на моем багаже, если бы занимался своей химией! По крайней мере, одну ночку мы бы с ним провели в ближайшей кутузке, пока не установили бы истину, - и никакого Израиля! Ну, что: я - пассажир-одиночка, т.е. ничто не мешает стать террористом. Мой напарник меня фотографирует для отчета перед террористами-боссами. Для СБ сценарий очевидный.

Агент-исследователь наклеил на мою кладь бирку другого цвета: "Это означает, что вы подверглись всему, чему может у нас подвергнуться человек,"- напутствовал меня агент. Бедняга, он не предполагал, что и израильская служба безопасности не все предвидит!

Мелочи жизни. Арафатка

Объявлена посадка и я протягиваю свои документы. Девушка на контроле вглядывается, вздрагивает и просит подойти коллегу. Коллега, совершенно очаровательная девушка, смотрит в мой билет и отзывает в сторону: "Кроме Израиля вы бывали в ближневосточных странах?"- Я застигнут врасплох, в голове сумбур. Я живо себе представляю несколько ближневосточных стран, но, вроде бы, я в них не бывал? Я начинаю вслух перечислять: Египет, Турция, Тунис? - Нет , не был. Но такое ощущение, что все-таки я где-то был. Что я был на Кипре (греческом, конечно), в тот момент я забываю напрочь. Как будто я каждую неделю мотаюсь по миру. - "Жена моя бывала, но я сам - нет". - "Может быть, она вам что-то привозила в подарок?" - Хм, посмотрел бы я на жену, которая ничего не привезла бы в подарок мужу.

Меня осеняет: ну конечно, мой любимый голубой балахон из Туниса, бурнус, как я его называю, свободно висящий от шеи до пят. Он великолепен в жару. Конечно, я его взял с собой. Так я и сообщаю девушке, прибавив, что вряд ли в Израиле я его буду надевать на улицу, чтобы не пугать людей. - Девушка просияла: "А к нему была арафатка?" - Была, я ее тоже положил, для комплекта, даже и обруч прихватил. Девушка успокаивается, мне ставят в билет очередной секретный штампик и пропускают в самолет.

Я уже рассказывал, что в самолете меня предупредили, что мой багаж остался в Питере, но две сумки из трех я все же обнаружил на конвейере. Я не рассказал о другом: рядом с одной из сумок на конвейере валялась злополучная арафатка. Моя собственная арафатка, получается, приехала отдельным местом, как бы вопия: ну, кто посмеет меня взять?

Потом моему новому приятелю "Димке", как он представился, я рассказал про эти приключения. В ответ он захохотал: "Ну, когда я в первый раз приехал в Израиль, я тоже взял с собой арафатку. Вот была история!" Но тут нас позвали срочно получать израильское гражданство, так что димкиной истории я пока не узнал.  

Мелочи жизни. Глоток воды

Одна из первых обязанностей нового репатрианта не самая неприятная - открыть счет в банке. Туда будет перечисляться пособие. Банков не так мало, но известных три-четыре. Из Питера по сайтам выбрать лучший я не смог. Боаз, хозяин дома, приютивший меня, объяснил, что чем известнее и крупнее банк, тем он мерзее, он будет меня обдирать комиссиями за все, что возможно, не отвечать на запросы и так далее. В общем-то, это совпадало с моим российским питерским опытом.

Боаз рекомендовал банк "Яхав", он для госслужащих, но в последнее время, вроде бы, принимает всех. Без комиссий, четко, удобный интернет-сервис. Жена Боаза, Соня звонит в банк, ей подтверждают: теперь туда можно всем. Только офис неблизко, в Индустриальной зоне. От Боаза это другой конец города, минут 20 на машине. (Ха!). Соня меня подвозит, я иду искать офис банка в торговом центре.

Короче, из банка меня прогнали: я не прохожу по своему профилю. За чьи-то ответы по телефону они не несу.т отвественности. Вдобавок, по-русски они не понимают, а по-английски говорит только начальник.

Делать нечего, иду прочь. Стою на площади, осматриваюсь. Чиновник из службы абсорбции рекомендовал банк "Леуми", он где-то поближе, в центре. Вроде бы, и с комиссиями не свирепствует. Только это где? Это куда? Никаких остановок не видно, да и куда ехать? Меня замучил радикулит, я могу только шкандыбать, но никак не бегать и прыгать, как привык. Не могу рыскать по площади в поисках остановки, да и куда ехать?

Неподалеку элегантный пожилой израильтянин протирает витрину пицца-бара. Обращаюсь к нему: "Вы говорите по-английски?". - "Не очень, - отвечает, - но заходите". Я захожу. - "Хотите воды?" - Я смотрю на него, он тоже внимательно на меня смотрит. Что-то в атмосфере возникает. - "Спасибо". Он открывает бутылку холодной минеральной воды без газа и наливает мне полный стакан. Вода очень кстати. Израильтянин что-то произносит и из глубины выходит его жена (уверен), хотя по возрасту годилась бы в дочери. Она по-английски без проблем. Умное, красивое лицо, сама элегантность. Я ей говорю, что хочу доехать до банка Леуми, но не могу же я зайти в другой банк (их тут на площади навалом), чтобы спросить. Израильтянин наливает мне еще один стакан воды. Элегантная израильтянка мне улыбается и все объясняет.

Я рассказал эту историю Соне. Соня возмутилась: "Я иногда прошу в барах воды, простой, из под крана. С меня всегда за это берут деньги".